Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая - Владимир Броудо

Сдача зачёта

Ю.Б-ву.

Не бежит, а летит как ветрище.Я со старта прилично отстал.А ведь это любимая «тыща»,Я б её и бежал, и бежал.

Нет, я должен, настроюсь,Я немножко ещё потерплюИ второе дыханье открою,И уж точно тогда догоню.

Для него здесь привычная трасса,Знает спуски, как долог подъём,Он желает победы так страстно,Что форсирует скорость рывком.

Все деревья, кусты и каменьяВрассыпную от трассы летят,Отдышавшись, уже в отдалении,Что-то грозное вслед говорят.

А дресва под ногами скрежещетИ в подошву вдогон отдаёт.Жаркий воздух мне в лёгкие хлещет,Альвеолы безжалостно рвёт.

Задыхаюсь, держусь на пределе,Вижу, рядом маячит спина…Из железа он, видимо, сделан,А бежит, как играет струна.

За спиною его я пристроюсь,Чуть, немного совсем, отдохну.А иначе я здесь опозорюсь,Если к финишу слабо рвану…

Не бежит, а летит как ветрище,Я опять безнадёжно отстал.А ведь это любимая «тыща»,Я б её и бежал, и бежал.

Сентябрь. Сопка Лагерная

1.

Стоит тучам над сопкой склониться,Зарядят на неделю дождиИ – давай бесноваться, кружиться,Низвергая потоки воды.

После жаркого, знойного летаС ядовитою пылью дорогДля остатков поникшего цветаТо спасительный, свежий глоток.

То прощальное буйства природы,Если всякий плешивый клочок,Как бы не был собою уродлив,Обласкает зелёный росток.

2.Идут дожди. И грязь. И лужи.И небо хмурое с утра.Здесь всё великой цели служит.Вот только кажется игра.

По чьей-то прихоти безумной,Когда идёт не вкось, так вкривь…Вода бежит в канавах шумно,Под сопкою морской залив.

И выглядит одним абсурдом:Среди болотины гнилойНет родничка со струйкой скудной,Чтоб жажду утолить порой.

Водитель плачет от досады,Склонившись головой на руль,Застряли так, что трактор надо,Чтоб сдвинуть с места этот куль.

Машину гробим, поднимаяМотора мощность на предел,Дрожит цистерна, помогая,Мосты вот только не у дел.

Дорога – месиво из глины,И стоит лишь чуть-чуть ступить,«Забьёт» протекторы на шинахИ – влево-вправо заносить.

Ужом елозься, боком, прямо,Баранку яростно крути,Через колдобину да в яму,Где уж не ехать, а грести.

Не углядел – и всё – в кювете,И, заложив опасный крен,Попасть в надёжный пленОрешниковых веток.

Старая баня

Нет парной – значит это не баня.Так, дешёвый помывочный цех,Где железные трубы и краныПриколочены к стенам наспех.

И где лавок стоят постаменты,Непригодных к другому плит,Где пол портленд цементом,От души, аккуратно залит.

Где оконная рама бледнеетОдиноко в пространстве большом.Где тела молодые белеютВсех, вошедших сюда нагишом.

Сыро, сумрачно, грязная пенаРучейками по полу скользитИз оков лабиринтного пленаК водостоку, где шапкой торчит.

В кране тужится каждая гайкаВ ожиданье грозящей беды,Гулко вторит погнутая шайкаПод бурлящим потоком воды.

Звуки множатся быстро, крикливо,И движенье сплошное царит.Чёрный мрак по углам сиротливымНаказаньем грядущим висит.

Пар клубится столбом, только зябко,И мурашки по коже бегут.А мочалка, как мыльная тряпка,Не берёт почерневший редут.

Командир приказал нам – и точка —Эту баню к чертям разобрать.Было б лучше бульдозером в клочьяВсю постройку с землёю сравнять.

Чтобы в памяти вдруг не осталось,Чтоб развеять кощунственный дух,Где убогость лежит и усталость,Где скопленье назойливых мух.

Ноябрь. Сопка Лагерная

Край земли – от того и кругом несуразное.Моросящий иголками дождь.Темь ночная. И грязь непролазная,Что ни шагу ступить – не пройдёшь.

Не спасает накидка от холода.Да и что тут накидка – в домахСтены ветром по швам распороты:Гулкий свист на дверных косяках.

Чтобы как-то согреться (укромно как!),Днями «жгли» электрический ток,Чтоб светился малиновой кромкоюИз вольфрамовой нитки моток.

Командир и НШ с возмущениемУпрекали, мол, будет пожар,Только всякую муку сомненияГнал из нас полуночный кошмар.

То задумано было, иль случаем,Только эту убогость прервал«Бытовик», что затеял отмучиться,И железное сердце сорвал.

И, как всякое дело поспешное,Учинил среди ночи аврал,Когда мгла ледяная, кромешнаяС ветром скользким устроили бал.

Без воды, без тепла, электричестваНа холодно-голодном пайке,Боевая готовность со спичкамиНа расквашенном вдрызг пятаке.

Руки в саже и лица прокопчены,И рубцами желтеют черты,И шинели соляркой промочены,И на ранах белеют бинты…

Время хитрое в памяти вытравитБеспощадно любой уголокИ стараньями юности выправитДаже этот осенний листок.

19 ноября

Рыжий чёрт. А всё – он,Ловелас, интриган и проныра,Убаюкал зайти в гарнизонПо друзьям и знакомым квартирам.

Сам – невинность. Так многие лгут,Будто только для общего блага.Там тепло, и давно уже ждутВот такие же души-бродяги.

Неприкаянные, без прикрас,Без железных засов и ограды,С воспалёнными веками глазОт бессонницы, частых нарядов.

В кителях, галифе, сапогах,В замусоленных, потных рубашках,Исцарапанных, в грязных бинтах,Ядовитой соляркой пропахших…

Испещрённые сетью морщин,Островками колючей щетиныИ в плену беспощадных седин,Разбросавших пласты паутины.

Лилась водка с хорошим вином,Было мало дешёвой закуски,Дым табачный висел над столом,Половицы скрипели до хруста.

Свет едва пробивал абажур,Серой пылью ложился на стены,Потолок, и ложился на шнурДля просушки белья и антенны.

Занавески холодную мглуНе пускали, на раме бледнея.Прямо на пол в пустынном углуБыли свалены в кучу шинели.

Было шумно, и было тесно,Было много терпимой бравады,Были шутки, и было смешноСредь грохочущей вкруг канонады.

Был, конечно, занозистый спор,И костёр распалялся насмешкой,Не смолкая, звучал разговорТут и там, беспредметный, и в спешке.

Была глупость, и была хвальба,И картошка в мундирах из лета,Была в форточку даже стрельбаИз не сданного в часть пистолета.

Ликованье горячих головПрорывалось неистово в речи,Говорили взахлёб, ветер словНас обманом коварным калечил.

Пили дружно за общий успех,И за бога войны, и за званья,За здоровье, и пили за тех,Кто на службе, в пути, на заданье.

Была пара отчаянных глаз,Что веселью эффект придавала,Даже самых отважных из насВ беззащитных существ превращала.

А потом была жгучая ночь,Обручами сдавившая стужа.Но желание жить, превозмочь,Словно пар, вырывалось наружу.

И хотелось, не медля, кричатьВ небо чёрное с жёлтой заплаткой,Звёзды яркие жадно срыватьИ на землю бросать в беспорядке,

Чтобы счастья хватило на всех,Чтоб звенело, играло палитрой,Бить подошвами выпавший снег,Уже чёрною ночью налитый.

И сорваться, зачем-то бежать,Задыхаясь, сквозь кашель, с хрипотцой,Километры шальные считатьИ напиться воды из колодца!

«Я сквозь сон очень часто слышу…»

Я сквозь сон очень часто слышу,Как грохочут в ночи дизеляИ как просят, они, меня(Будто я самый главный, высший):

Прекратить этот жуткий бег,На мгновенье хотя бы очнуться,Чтоб соляркою не захлебнутьсяИ замолкнуть уже на век.

Постоять, отдышаться,Сбросить спазмы с летящих сердец,Отдохнуть от удушья колец,От давленья шипящих масел.

Сколько можно по жилам гонятьНепрерывно бурлящую водуДень и ночь, несмотря на погоду?И ещё никому не пенять,

Что форсунки «забиты» нагаром,И приходится долго «чихать»,И станиною гулко дрожать,На поршня принимая удары.

Может, это и нужно кому,И его ожидает награда,Что собою заслонит досадуСнопа искр в выхлопную трубу?..

Я сквозь сон очень часто слышу,Как грохочут в ночи дизеля,Как они окликают меняС каждым звуком всё глуше и тише!

Зимнее утро